меньше нервов - больше кофе:) ©
Интервью с известным в прошлом актером Вячеславом Ворониным, очень интересный опыт интервью - была у него дома, общались, дядька со своими заморочками, но рассказывает весьма и весьма
Вячеслав Воронин: "Кино - это моя жизнь!"
Вячеслав Воронин: «Кино – это моя жизнь!»
В комнату входит мужчина. Высокий, статный, с годами он почти не изменился – в нем спокойно можно узнать и того паренька из «Последнего эшелона», и прочих его персонажей, главное – внимательно присмотреться. Появилась только седина, движения стали более мягкими. Вячеслав Воронин сидит в мягком кресле уютной квартиры на Лесном массиве и рассказывает, рассказывает, рассказывает. Вокруг гора кассет с его фильмами, передачами о нем и снятых при его участии, а рассказ становится все живее и эмоциональнее. Изредка он задумывается, монотонно поглаживая семейную гордость – собаку Тину, которую жена Воронина, Светлана Алексеевна, называет единственным нормальным, нетворческим человеком в семье. Вскакивает, ходит по комнате, меняет положение, снова садится – завидная подвижность как на 70 лет!
Актер по состоянию здоровья
- Вячеслав Анатольевич, вы снимаетесь уже почти 50 лет. Было ли желание стать актером внезапным или вы с самого детства определились с будущей профессией?
- Наверное, можно сказать, что я с детства хотел стать актером, правда, детство – понятие очень относительное. На самом деле я хотел стать летчиком, но здоровье сыграло со мной злую шутку. С раннего детства я занимался спортом – был мастером спорта по плаванию, участвовал во всевозможных соревнованиях, и вот однажды погожим летним днем решил с другом прокатать девушек на лодочке. Погода стояла великолепная, заплыли на большую глубину и тут уронили ковшик, которым отчерпывают воду из лодки. Я, конечно же, решил покрасоваться перед девушками и давай нырять за этим ковшиком. Глубина, как я уже говорил, была приличная, так что с первого раза я его не достал. Смотрю – лежит на дне, а достать – дыхания все же не хватает. Когда нырнул последний раз и почти его достал, то почувствовал очень резкую боль в ухе – лопнула барабанная перепонка. Конечно же, ни на какого летчика учиться меня не взяли – не прошел я медкомиссию, вот тогда я начал задумываться о том, куда бы податься. Кино я просто обожал – не пропускал ни одной картины, коллекционировал статьи, открытки, все, что мог собрать. Я даже не мог сказать, какой фильм мне нравится больше, потому как кино было для меня величайшим из искусств, в голове не укладывалось, что какой-то фильм может быть лучше, а какой-то – хуже. Когда я начал задумываться о будущей карьере, то профессия актера всплыла как-то сама собой – меня словно осенило, что став актером, я смогу быть и летчиком, и танкистом, и врачом, и все это увидят другие люди, а у меня будет возможность перевоплощаться.
- Как отреагировала Ваша мать на столь разительное изменение профессиональных стремлений?
- Сначала она, конечно же, была категорически против, но я ее убедил, что это именно то, чего бы я хотел, что именно актером я хочу стать, а потому она и отпустила меня с другом из нашей Жердевки в Москву – поступать во ВГИК.
- И сложно было в то время поступить в столь престижный вуз?
- Конечно, сложно! А как же! Правда, я этого тогда не понимал – думал, приеду и сразу меня, такого молодого да раннего, возьмут. А я еще накануне решил поехать на футбольные соревнования – я играл за одну из команд и ребята взяли меня с собой. Упал неудачно, подвернул ногу, но отступать было уже некуда – надо было ехать поступать, потому как больше такой шанс мог и не представиться. Когда я подал документы, мне прислали условия поступления, нашел я там одно незнакомое слово – коллоквиум. Пришлось требовать объяснений у деда, моя мать, учительница по профессии, как раз была в отъезде, хорошо, что хоть дед прояснил ситуацию. Так я и поехал – со знаниями о коллоквиуме и подвернутой ногой. У друга в Подмосковье, где мы остановились по дороге, меня еще и комары искусали. Представьте себе картину - идет такой парень хулиганского вида, кепочка на голове, брюки клеш от колена, а то и выше, все лицо искусанное комарами да еще к тому же хромает. В актеры он податься решил! Захожу – смотрю сидит один из будущих известных режиссеров. Статный, красивый, очень элегантный – костюмчик по последней моде, брюки-дудочки, тоненький галстук, и тут я такой весь из себя хулиган. Посмотрел я на него и подумал, что мне, наверное, делать здесь нечего с такими конкурентами, я ведь не знал, что он уже на четвертом курсе! Виду, правда, не подал, решил пообщаться с абитуриентами. Оказалось, что многие из Москвы и поступают уже по второму, а то и по третьему и четвертому разу, а тут вот я приехал и решил, что меня сразу возьмут. Затем потянуло меня конкурсом на актерский факультет поинтересоваться, знал, что везде есть конкурс на место, друзья об этом говорили. Мне и отвечают: «Конкурс 100 человек на место». Я думал, что сердце у меня остановится прямо там, потому как такой конкурс просто в голове не укладывался. Но я, как ни странно, поступил, причем поступил с первого раза и учился в мастерской Райзмана.
«Когда курят князья, то на пол они не сплевывают»
- Как вы с ним сработались?
- О, учиться у него было одно удовольствие, он был для нас для всех образцом для подражания – всегда одет по последней моде, выдержан, а как он говорил – заслушаешься! Однажды мы репетировали «Униженных и оскорбленных» по Достоевскому, я играл князя и по сценарию мне полагалось курить. Вот я и курил, сплевывая на пол. Он увидел и весьма резонно попросил представить себе князя, который вот так бы сплевывал на пол. После этого разговора я начал внимательно присматриваться к нему – как он ведет себя, как курит, как говорит. Но больше всего меня поразила встреча с ним во время фестиваля кино, неореалистического итальянского кино в Москве, куда меня направил деканат, при этом переспросив пью я или нет. Получив весьма туманный ответ на вопрос меня попросили не осрамить институт и отправили знакомиться с представителями буржуазной интеллигенции. Там был и Райзман. Он представил меня Сильвине Пампонини, причем на чистейшем французском языке! Я слушал, как он говорит, и не мог поверить. Когда я уже закончил ВГИК и переехал в Киев, то он меня спрашивал, правильно ли я сделал, что уехал из Москвы и чего здесь добился. Меня это долго мучило, думал, что это некий вызов со стороны моего мастера и должен обязательно показать, что чего-то добился, и потому когда под моим руководством в театре Киноактера, который располагался в здании нынешнего театра «Браво» на площади Победы, было уже 120 актеров и 80 человек персонала, то я ему сообщил, что чего-то таки добился – и как актер, и на административной работе. Но этот человек не переставал меня восхищать. Когда я позвонил и поздравил его с девяностолетием, то просто спросил, чем он занимается. «Как чем? – ответил мне он. – Кинематографом, конечно!». И это в 90 лет! Вот с таких людей, пожалуй, и надо брать пример.
«Я - не романтик, я плавать люблю!»
- Вы упомянули свой переезд в Киев. Не жалеете?
- Ни минуты. Иначе я бы просто здесь не жил. Когда я впервые приехал в Киев, то уже, наверное, знал, что останусь здесь, а потому предложение работать на киностудии имени Довженко появилось очень вовремя. Я смотрел на город, вдыхал его воздух и понимал, что вот здесь и хочу жить, глядя на Днепр.
- У Вас есть любимые места в Киеве?
- Ты знаешь, я вообще не романтик, уже давно прошли те времена, когда я вздыхал о том, что вот здесь я поцеловал девушку, а вот тут так хорошо смотреть на закат. Мне нравится Киев и я рад, что живу именно здесь. Мне уютно там, где мой дом – на Лесном массиве. Здесь рядом лес, где я выгуливаю Тину и где есть великолепное полуискусственное озеро, а я без водоема не могу вообще, мне главное, чтобы было, где купаться, где плавать, я же пловец все же! Здесь великолепная природа, а в центре я бы жить не мог, там же собаку негде выгуливать! Мне говорят, что я живу далеко, а я всегда спрашиваю – далеко от кого? У меня все рядом, а если я кому-то нужен, то найти меня всегда можно. Когда я был в Париже, то попросил показать мне дом Бриджит Бардо. Мы просмотрели весь центр, проехали по Булонскому лесу, побывали на Булонской киностудии, а затем приехали на окраину города, где мне показали дом актрисы. Помнится, я страшно удивился, почему она живет на окраине, а не в центре. Мне пытались втолковать, что в центре она, де, работает, а я все не успокаивался, тогда кто-то мне сказал: «Поймите, в центре Бриджит каждый день, там ее работа, а здесь она отдыхает от всего!». Вот так и я – здесь я отдыхаю, здесь я живу.
Берлинский акцент и прогулки вдоль Сены
- Вам довелось попутешествовать, судя по всему, какие города запомнились, есть место, куда хотелось бы вернуться?
- Снова таки, я не романтик, потому никаких иллюзий я не питал. Вообще я хотел побывать в тех странах, с которыми Россия вела войну. Во-первых, в Монголии. Кстати, эта страна оставила самые странные воспоминания, мне до сих пор кажется, что у них там все еще феодальный строй. Во-вторых, Германия. Вот эта страна мне очень понравилась. Я довольно быстро освоил немецкий, почти за две недели, бывал затем в Германии не раз, мне даже сказали, что у меня берлинский акцент. Красивая страна, ухоженная, я возил туда и сына Славика, мы с ним с платформы смотрели на ночной Берлин. Тогда город мне показался совсем другим, не таким, каким я привык его видеть, не таким, каким я его знаю. В-третьих, Франция. Вот Париж, пожалуй, меня разочаровал – я ехал по нему и понимал, что все это я уже видел. И Эйфелеву башню, и Булонский лес, и Триумфальную арку. Мне хватило того, что я видел их в кино, а ничего особенно глядя на них «вживую» я не увидел. Да и Париж – это единственное место, где мне не удалось искупаться. Я всегда стараюсь сразу же находить в новом городе да и вообще на новом месте водоем. Вот и потянуло меня искупаться в Сене, правда, не дала местная полиция, я все пытался им объяснить, что я пловец, меня пустить можно, а затем они просто казали, чтобы я наклонился и посмотрел на воду. Это просто страшно! Чего только по Сене не плавает! Я как подумал, что нырнул бы сгоряча в такую водичку, так мне уже и купаться совсем перехотелось.
«Я или еврей, или негр!»
- Вы снялись более, чем в ста фильмах. Какой-то стал самым запоминающимся?
- Сказать сложно, люблю каждый свой фильм, в каждом я оставил частичку себя. Прекрасно помню свою первую картину – «Последний эшелон», снятый в 1955 году. Я тогда впервые появился на экране, рядом работал над своей первой ролью молодой Олег Ефремов и еще масса знаменитых в будущем актеров, и вот я, играю простого украинского парня. Я потом долго удивлялся и не понимал – чего это меня никто на улице не узнает! А образ украинского парня, кстати, сыграл со мной очередную штуку – с тех пор я в кино только украинцев и играл, хотя на самом деле это совсем и не так.
- А как же на самом деле?
- (смеется) Я или еврей, или негр!
- Одно время Вы появлялись на телевидении. Как работа на голубом экране? Собираетесь вернуться?
- Несколько лет назад я вел на КТМ передачу «Наедине с Вячеславом Ворониным». И мне это очень нравилось, между прочим. Работать на телевидении легче, чем в кино, да и интересно. То, что я говорил, снимали без всякого сценария, с первого дубля. Иногда мне кажется, что работа на телевидении – то, что мне надо, думаю, что вернусь, если передачу восстановят, а все же обещают, что именно так и будет.
Музыка, книга и легкая атлетика
- Ваши дети не пошли по Вашим стопам?
- Сын Славик у меня музыкант, у него своя группа, вот как раз привезли к нам снова оборудование и инструменты – они обычно снимают помещение в школе, но осень на дворе, надо искать что-то новое.
- А дочь от первого брака с Лидией Федосеевой-Шукшиной, чем занимается она?
- (внезапно очень серьезное выражение лица и резкий ответ) Сидит в тюрьме! (затем Вячеслав Анатольевич также внезапно смягчается) Нет, не сидит, конечно, она воспитывает дочь, Лауру.
- У нее очень интересная судьба. Одно время говорила, что она пишет книгу. Анастасия продолжает этим заниматься?
¬ - Да, книгу она уже не пишет, она ее написала, но прямо из-под носа увели предприимчивые дельцы, которым не терпелось воспользоваться ситуацией. Она долго писала в соавторстве с одной журналисткой, книга должна была называться «Прогулки у барака», затем рукопись пропала и вышла под совсем другой фамилией в 2003 году с хорошей оговоркой, что все совпадения с реальными лицами и событиями – всего лишь случайность. Там есть такие факты, которые знали только я и Федосеева-Шукшина, а в последствие и Настасья. Да и в прессе многие вещи писали, но далеко не все. Судиться, конечно, мы не будем, не имеет смысла, да и неприятный осадок остался.
- Анастасия что-то еще написать не собирается?
¬ - Да какая из нее писательница! Нет, не собирается, она очень талантливая женщина, знает пять языков, которые выучила, общаясь с друзьями Нельсона, своего мужа – английский, французский, испанский, итальянский и португальский. Португальский она вообще выучила уже в Анголе – работала в португальской фирме. Им с Лаурой очень повезло, что Нельсон посадил во время путча их в последний советский самолет. Там творились страшные вещи, а Настасья с маленькой Лаурой попали еще и в руки пьяных полицейских. Муж посадил ее на самолет практически раздетой, она прилетела в Шереметьево, а здесь – декабрь месяц! Пришлось на все деньги, которые были с собой, покупать срочно одежду, какую-то шубу. С тех пор она вместе с моей внучкой живет здесь, надеюсь, что таланты ее даром не пропадут, а то грех пропадать и таким знаниям, и такому жизненном опыту.
- А Ваша внучка, чем занимается она?
- Вот буквально на днях Лаура поступила в институт. Будет юристом-международником. Не знаю, конечно, что из этого получится, но мало ли. Вообще-то она у меня спортсменка, была чемпионкой Украины среди юниоров по легкой атлетике, даже медаль есть, хотела поступать в институт физкультуры, но затем резко передумала. Она вообще изменчивая, меняет свое отношение к разным вещам мгновенно, быстро расстраивается, я ей, кода она училась в школе, всегда говорил, что обязательно надо подумать, стоят ли эти расстройства потраченных на них нервов. Вот, поступила, будет учиться, надеюсь, все-таки 18 лет, пора за ум браться.
- Вы будете продолжать сниматься?
- А я никогда и не останавливался, стараюсь сниматься хоть в одной картине в год, да вот сейчас здоровье подводит, на съемках моего последнего фильма стало очень плохо с сердцем, а я не хочу подводить людей, которые на меня рассчитывают. Надо знать и реально оценивать свои силы. Но оставлять работу я не собираюсь, все-таки кино – это моя жизнь.
Вячеслав Воронин: "Кино - это моя жизнь!"
Вячеслав Воронин: «Кино – это моя жизнь!»
В комнату входит мужчина. Высокий, статный, с годами он почти не изменился – в нем спокойно можно узнать и того паренька из «Последнего эшелона», и прочих его персонажей, главное – внимательно присмотреться. Появилась только седина, движения стали более мягкими. Вячеслав Воронин сидит в мягком кресле уютной квартиры на Лесном массиве и рассказывает, рассказывает, рассказывает. Вокруг гора кассет с его фильмами, передачами о нем и снятых при его участии, а рассказ становится все живее и эмоциональнее. Изредка он задумывается, монотонно поглаживая семейную гордость – собаку Тину, которую жена Воронина, Светлана Алексеевна, называет единственным нормальным, нетворческим человеком в семье. Вскакивает, ходит по комнате, меняет положение, снова садится – завидная подвижность как на 70 лет!
Актер по состоянию здоровья
- Вячеслав Анатольевич, вы снимаетесь уже почти 50 лет. Было ли желание стать актером внезапным или вы с самого детства определились с будущей профессией?
- Наверное, можно сказать, что я с детства хотел стать актером, правда, детство – понятие очень относительное. На самом деле я хотел стать летчиком, но здоровье сыграло со мной злую шутку. С раннего детства я занимался спортом – был мастером спорта по плаванию, участвовал во всевозможных соревнованиях, и вот однажды погожим летним днем решил с другом прокатать девушек на лодочке. Погода стояла великолепная, заплыли на большую глубину и тут уронили ковшик, которым отчерпывают воду из лодки. Я, конечно же, решил покрасоваться перед девушками и давай нырять за этим ковшиком. Глубина, как я уже говорил, была приличная, так что с первого раза я его не достал. Смотрю – лежит на дне, а достать – дыхания все же не хватает. Когда нырнул последний раз и почти его достал, то почувствовал очень резкую боль в ухе – лопнула барабанная перепонка. Конечно же, ни на какого летчика учиться меня не взяли – не прошел я медкомиссию, вот тогда я начал задумываться о том, куда бы податься. Кино я просто обожал – не пропускал ни одной картины, коллекционировал статьи, открытки, все, что мог собрать. Я даже не мог сказать, какой фильм мне нравится больше, потому как кино было для меня величайшим из искусств, в голове не укладывалось, что какой-то фильм может быть лучше, а какой-то – хуже. Когда я начал задумываться о будущей карьере, то профессия актера всплыла как-то сама собой – меня словно осенило, что став актером, я смогу быть и летчиком, и танкистом, и врачом, и все это увидят другие люди, а у меня будет возможность перевоплощаться.
- Как отреагировала Ваша мать на столь разительное изменение профессиональных стремлений?
- Сначала она, конечно же, была категорически против, но я ее убедил, что это именно то, чего бы я хотел, что именно актером я хочу стать, а потому она и отпустила меня с другом из нашей Жердевки в Москву – поступать во ВГИК.
- И сложно было в то время поступить в столь престижный вуз?
- Конечно, сложно! А как же! Правда, я этого тогда не понимал – думал, приеду и сразу меня, такого молодого да раннего, возьмут. А я еще накануне решил поехать на футбольные соревнования – я играл за одну из команд и ребята взяли меня с собой. Упал неудачно, подвернул ногу, но отступать было уже некуда – надо было ехать поступать, потому как больше такой шанс мог и не представиться. Когда я подал документы, мне прислали условия поступления, нашел я там одно незнакомое слово – коллоквиум. Пришлось требовать объяснений у деда, моя мать, учительница по профессии, как раз была в отъезде, хорошо, что хоть дед прояснил ситуацию. Так я и поехал – со знаниями о коллоквиуме и подвернутой ногой. У друга в Подмосковье, где мы остановились по дороге, меня еще и комары искусали. Представьте себе картину - идет такой парень хулиганского вида, кепочка на голове, брюки клеш от колена, а то и выше, все лицо искусанное комарами да еще к тому же хромает. В актеры он податься решил! Захожу – смотрю сидит один из будущих известных режиссеров. Статный, красивый, очень элегантный – костюмчик по последней моде, брюки-дудочки, тоненький галстук, и тут я такой весь из себя хулиган. Посмотрел я на него и подумал, что мне, наверное, делать здесь нечего с такими конкурентами, я ведь не знал, что он уже на четвертом курсе! Виду, правда, не подал, решил пообщаться с абитуриентами. Оказалось, что многие из Москвы и поступают уже по второму, а то и по третьему и четвертому разу, а тут вот я приехал и решил, что меня сразу возьмут. Затем потянуло меня конкурсом на актерский факультет поинтересоваться, знал, что везде есть конкурс на место, друзья об этом говорили. Мне и отвечают: «Конкурс 100 человек на место». Я думал, что сердце у меня остановится прямо там, потому как такой конкурс просто в голове не укладывался. Но я, как ни странно, поступил, причем поступил с первого раза и учился в мастерской Райзмана.
«Когда курят князья, то на пол они не сплевывают»
- Как вы с ним сработались?
- О, учиться у него было одно удовольствие, он был для нас для всех образцом для подражания – всегда одет по последней моде, выдержан, а как он говорил – заслушаешься! Однажды мы репетировали «Униженных и оскорбленных» по Достоевскому, я играл князя и по сценарию мне полагалось курить. Вот я и курил, сплевывая на пол. Он увидел и весьма резонно попросил представить себе князя, который вот так бы сплевывал на пол. После этого разговора я начал внимательно присматриваться к нему – как он ведет себя, как курит, как говорит. Но больше всего меня поразила встреча с ним во время фестиваля кино, неореалистического итальянского кино в Москве, куда меня направил деканат, при этом переспросив пью я или нет. Получив весьма туманный ответ на вопрос меня попросили не осрамить институт и отправили знакомиться с представителями буржуазной интеллигенции. Там был и Райзман. Он представил меня Сильвине Пампонини, причем на чистейшем французском языке! Я слушал, как он говорит, и не мог поверить. Когда я уже закончил ВГИК и переехал в Киев, то он меня спрашивал, правильно ли я сделал, что уехал из Москвы и чего здесь добился. Меня это долго мучило, думал, что это некий вызов со стороны моего мастера и должен обязательно показать, что чего-то добился, и потому когда под моим руководством в театре Киноактера, который располагался в здании нынешнего театра «Браво» на площади Победы, было уже 120 актеров и 80 человек персонала, то я ему сообщил, что чего-то таки добился – и как актер, и на административной работе. Но этот человек не переставал меня восхищать. Когда я позвонил и поздравил его с девяностолетием, то просто спросил, чем он занимается. «Как чем? – ответил мне он. – Кинематографом, конечно!». И это в 90 лет! Вот с таких людей, пожалуй, и надо брать пример.
«Я - не романтик, я плавать люблю!»
- Вы упомянули свой переезд в Киев. Не жалеете?
- Ни минуты. Иначе я бы просто здесь не жил. Когда я впервые приехал в Киев, то уже, наверное, знал, что останусь здесь, а потому предложение работать на киностудии имени Довженко появилось очень вовремя. Я смотрел на город, вдыхал его воздух и понимал, что вот здесь и хочу жить, глядя на Днепр.
- У Вас есть любимые места в Киеве?
- Ты знаешь, я вообще не романтик, уже давно прошли те времена, когда я вздыхал о том, что вот здесь я поцеловал девушку, а вот тут так хорошо смотреть на закат. Мне нравится Киев и я рад, что живу именно здесь. Мне уютно там, где мой дом – на Лесном массиве. Здесь рядом лес, где я выгуливаю Тину и где есть великолепное полуискусственное озеро, а я без водоема не могу вообще, мне главное, чтобы было, где купаться, где плавать, я же пловец все же! Здесь великолепная природа, а в центре я бы жить не мог, там же собаку негде выгуливать! Мне говорят, что я живу далеко, а я всегда спрашиваю – далеко от кого? У меня все рядом, а если я кому-то нужен, то найти меня всегда можно. Когда я был в Париже, то попросил показать мне дом Бриджит Бардо. Мы просмотрели весь центр, проехали по Булонскому лесу, побывали на Булонской киностудии, а затем приехали на окраину города, где мне показали дом актрисы. Помнится, я страшно удивился, почему она живет на окраине, а не в центре. Мне пытались втолковать, что в центре она, де, работает, а я все не успокаивался, тогда кто-то мне сказал: «Поймите, в центре Бриджит каждый день, там ее работа, а здесь она отдыхает от всего!». Вот так и я – здесь я отдыхаю, здесь я живу.
Берлинский акцент и прогулки вдоль Сены
- Вам довелось попутешествовать, судя по всему, какие города запомнились, есть место, куда хотелось бы вернуться?
- Снова таки, я не романтик, потому никаких иллюзий я не питал. Вообще я хотел побывать в тех странах, с которыми Россия вела войну. Во-первых, в Монголии. Кстати, эта страна оставила самые странные воспоминания, мне до сих пор кажется, что у них там все еще феодальный строй. Во-вторых, Германия. Вот эта страна мне очень понравилась. Я довольно быстро освоил немецкий, почти за две недели, бывал затем в Германии не раз, мне даже сказали, что у меня берлинский акцент. Красивая страна, ухоженная, я возил туда и сына Славика, мы с ним с платформы смотрели на ночной Берлин. Тогда город мне показался совсем другим, не таким, каким я привык его видеть, не таким, каким я его знаю. В-третьих, Франция. Вот Париж, пожалуй, меня разочаровал – я ехал по нему и понимал, что все это я уже видел. И Эйфелеву башню, и Булонский лес, и Триумфальную арку. Мне хватило того, что я видел их в кино, а ничего особенно глядя на них «вживую» я не увидел. Да и Париж – это единственное место, где мне не удалось искупаться. Я всегда стараюсь сразу же находить в новом городе да и вообще на новом месте водоем. Вот и потянуло меня искупаться в Сене, правда, не дала местная полиция, я все пытался им объяснить, что я пловец, меня пустить можно, а затем они просто казали, чтобы я наклонился и посмотрел на воду. Это просто страшно! Чего только по Сене не плавает! Я как подумал, что нырнул бы сгоряча в такую водичку, так мне уже и купаться совсем перехотелось.
«Я или еврей, или негр!»
- Вы снялись более, чем в ста фильмах. Какой-то стал самым запоминающимся?
- Сказать сложно, люблю каждый свой фильм, в каждом я оставил частичку себя. Прекрасно помню свою первую картину – «Последний эшелон», снятый в 1955 году. Я тогда впервые появился на экране, рядом работал над своей первой ролью молодой Олег Ефремов и еще масса знаменитых в будущем актеров, и вот я, играю простого украинского парня. Я потом долго удивлялся и не понимал – чего это меня никто на улице не узнает! А образ украинского парня, кстати, сыграл со мной очередную штуку – с тех пор я в кино только украинцев и играл, хотя на самом деле это совсем и не так.
- А как же на самом деле?
- (смеется) Я или еврей, или негр!
- Одно время Вы появлялись на телевидении. Как работа на голубом экране? Собираетесь вернуться?
- Несколько лет назад я вел на КТМ передачу «Наедине с Вячеславом Ворониным». И мне это очень нравилось, между прочим. Работать на телевидении легче, чем в кино, да и интересно. То, что я говорил, снимали без всякого сценария, с первого дубля. Иногда мне кажется, что работа на телевидении – то, что мне надо, думаю, что вернусь, если передачу восстановят, а все же обещают, что именно так и будет.
Музыка, книга и легкая атлетика
- Ваши дети не пошли по Вашим стопам?
- Сын Славик у меня музыкант, у него своя группа, вот как раз привезли к нам снова оборудование и инструменты – они обычно снимают помещение в школе, но осень на дворе, надо искать что-то новое.
- А дочь от первого брака с Лидией Федосеевой-Шукшиной, чем занимается она?
- (внезапно очень серьезное выражение лица и резкий ответ) Сидит в тюрьме! (затем Вячеслав Анатольевич также внезапно смягчается) Нет, не сидит, конечно, она воспитывает дочь, Лауру.
- У нее очень интересная судьба. Одно время говорила, что она пишет книгу. Анастасия продолжает этим заниматься?
¬ - Да, книгу она уже не пишет, она ее написала, но прямо из-под носа увели предприимчивые дельцы, которым не терпелось воспользоваться ситуацией. Она долго писала в соавторстве с одной журналисткой, книга должна была называться «Прогулки у барака», затем рукопись пропала и вышла под совсем другой фамилией в 2003 году с хорошей оговоркой, что все совпадения с реальными лицами и событиями – всего лишь случайность. Там есть такие факты, которые знали только я и Федосеева-Шукшина, а в последствие и Настасья. Да и в прессе многие вещи писали, но далеко не все. Судиться, конечно, мы не будем, не имеет смысла, да и неприятный осадок остался.
- Анастасия что-то еще написать не собирается?
¬ - Да какая из нее писательница! Нет, не собирается, она очень талантливая женщина, знает пять языков, которые выучила, общаясь с друзьями Нельсона, своего мужа – английский, французский, испанский, итальянский и португальский. Португальский она вообще выучила уже в Анголе – работала в португальской фирме. Им с Лаурой очень повезло, что Нельсон посадил во время путча их в последний советский самолет. Там творились страшные вещи, а Настасья с маленькой Лаурой попали еще и в руки пьяных полицейских. Муж посадил ее на самолет практически раздетой, она прилетела в Шереметьево, а здесь – декабрь месяц! Пришлось на все деньги, которые были с собой, покупать срочно одежду, какую-то шубу. С тех пор она вместе с моей внучкой живет здесь, надеюсь, что таланты ее даром не пропадут, а то грех пропадать и таким знаниям, и такому жизненном опыту.
- А Ваша внучка, чем занимается она?
- Вот буквально на днях Лаура поступила в институт. Будет юристом-международником. Не знаю, конечно, что из этого получится, но мало ли. Вообще-то она у меня спортсменка, была чемпионкой Украины среди юниоров по легкой атлетике, даже медаль есть, хотела поступать в институт физкультуры, но затем резко передумала. Она вообще изменчивая, меняет свое отношение к разным вещам мгновенно, быстро расстраивается, я ей, кода она училась в школе, всегда говорил, что обязательно надо подумать, стоят ли эти расстройства потраченных на них нервов. Вот, поступила, будет учиться, надеюсь, все-таки 18 лет, пора за ум браться.
- Вы будете продолжать сниматься?
- А я никогда и не останавливался, стараюсь сниматься хоть в одной картине в год, да вот сейчас здоровье подводит, на съемках моего последнего фильма стало очень плохо с сердцем, а я не хочу подводить людей, которые на меня рассчитывают. Надо знать и реально оценивать свои силы. Но оставлять работу я не собираюсь, все-таки кино – это моя жизнь.
@темы: Articles